УДК:
Гурьева В.А., Шадеева Ю.А., Евтушенко Н.В.
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения Российской Федерации, кафедра акушерства и гинекологии с курсом ДПО. 656038, Российская Федерация, Алтайский край, г. Барнаул, проспект Ленина, д. 40.

Перинатальные исходы при сверхранних и ранних преждевременных родах, осложненных разрывом плодных оболочек

Резюме. Актуальность проблемы. Преждевременный разрыв плодных оболочек (ПРПО) при недоношенной беременности является основной причиной преждевременных родов (ПР), повышая заболеваемость новорожденных в 3 раза, а перинатальную смертность в 4 раза. Исход ПР для новорожденного зависит от многих факторов: срока гестации, тяжести и характера осложнений беременности, родов, сопутствующей хронической гипоксии плода. Смертность детей резко снижается со срока 26 недель и массой тела более 750 г, тогда как при меньших показателях массы тела летальность составляет до 80 % случаев. Множество научных исследований доказывает, что консервативное ведение недоношенной беременности при ПРПО способствует рождению более зрелого ребенка и снижает неонатальную смертность от РДС. С другой стороны, по мнению ряда авторов,увеличение безводного промежутка способствует росту гнойносептических осложненийкак у родильниц, так и у новорожденных. 

Ключевые слова: преждевременные роды, преждевременный разрыв плодных оболочек, пролонгирование беременности, перинатальные исходы.

Контактное лицо:

Шадеева Юлия Адександровна
ФГБОУ ВО АГМУ Минздрава России, кафедра акушерства и гинекологии с курсом ДПО, ассистент.
656038, Российская Федерация, Алтайский край, г. Барнаул, проспект Ленина, д. 40.
Тел.: 8(905)080-4000. E-mail Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Gurjeva V.A., Shadeeva Y.A., Evtushenko N.V.
Federal state budgetary educational institution of higher education "Altai state medical University" of the Ministry of health of the Russian Federation, Department of obstetrics and gynecology with the course of DPO. 656038, Russian Federation, Altai Krai, Barnaul, Lenin Avenue, 40.

Perinatal outcomes in very early and early preterm labor complicated by rupture of membranes

Abstract. Background. Premature rupture of membranes in premature pregnancy is the main cause of premature birth (PR), increasing the incidence of neonates by 3 times, and perinatal mortality by 4 times. The outcome of PR for a newborn depends on many factors: the gestation period, the severity and nature of complications of pregnancy, childbirth, concomitant chronic fetal hypoxia. The mortality rate of children is sharply reduced from 26 weeks and a body weight of more than 750 g, while at lower body weight mortality is up to 80 % of cases. Many scientific studies have shown that conservative management of premature pregnancy in premature rupture of membranes pregnancy contributes to the birth of a more Mature child and reduces neonatal mortality from RDS. On the other hand,according to some authors, the increase in the anhydrous interval contributes to the growth of purulent-septic complications in puerperas and newborns. The aim of the study was to study perinatal outcomes at the terms of early and early preterm labor complicated by premature rupture of membranes pregnancy (PROMP).

Key words: premature birth, premature rupture of membranes, pregnancy prolongation, perinatal outcomes.

Contact person:

Shadeeva Y.A.
Federal state budgetary educational institution of higher education "Altai state medical University" of the Ministry
of health of the Russian Federation, Department of obstetrics and gynecology with the course of DPO. 656038,
Russian Federation, Altai Krai, Barnaul, Lenin Avenue, 40.Теl.: 8(905)080-4000. E-mail Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Актуальность. Преждевременный разрыв плодных оболочек (ПРПО) при недоношенной беременности является основной причиной преждевременных родов (ПР), повышая заболеваемость новорожденных в 3 раза, а перинатальную смертность в 4 раза [2]. Исход ПР для новорожденного зависит от многих факторов: срока гестации, тяжести и характера осложнений беременности, родов, сопутствующей хронической гипоксии плода. Смертность детей резко снижается со срока 26 недель и массой тела более 750 г, тогда как при меньших показателях массы тела летальность составляет до 80% случаев [20,13]. Множество научных исследований доказывает, что консервативное ведение недоношенной беременности при ПРПО способствует рождению более зрелого ребенка и снижает неонатальную смертность от РДС [12,8]. С другой стороны, по мнению ряда авторов,увеличение безводного промежутка способствует росту гнойно-септических осложненийкак у родильниц, так и у новорожденных [11,14].

Целью исследования явилось изучение перинатальных исходов на сроках сверхранних и ранних преждевременных родов, осложненных ПРПО.
Материалы и методы. Клиническое исследование, родоразрешение и выхаживание на этапе неонатального периода проводили в условиях КГБУЗ «Перинатальный центр (клинический) Алтайского края», г. Барнаула за период 2012 - 2015 гг. Объектами для исследования перинатальных исходов у 285 беременных с ПРПО на сроках гестации 22+0–33+6 недель послужили 318 новорожденных детей. Для проведения анализа указанные случаи преждевременных родов (ПР) были разделены на 2 группы:
I группа (основная) –194 беременных и их 208 новорожденных детей, где была предпринята консервативно-выжидательная тактика (длительность безводного периода варьировала от 1 до 68 суток). II-группа (сравнения)- 91 беременная и их 110 новорожденных детей, сверхранние и ранние преждевременные роды произошли в ближайшие часы после ПРПО (длительность безводного промежутка до начала родов составила от 1 до 12 часов).
Согласно классификации преждевременных родов ВОЗ (1977), каждая группа была разделена на подгруппы в соответствии со сроком беременности. Первую подгруппу IА составили 67 беременных с ПРПО на сроках гестации 22+0– 27+6 нед, медиана длительности безводного периода -7,2суток.Новорожденные, родившиеся у женщин подгруппы 1А, вошли в подгруппу IАN – 74 ребенка. Вторая подгруппа IIА состояла из 27 беременных с ПРПО на сроке 22+0–27+6 нед.,медиана длительности безводного периода до начала родов была 2,0 ч. Новорожденные, родившиеся у женщин подгруппы IIА, вошли в подгруппу IIАN – 31 ребенок.
Третью IB подгруппу составили 127 беременных с ПРПО на сроке гестации 28+0– 33+6, пролонгирование беременности в этой подгруппе было возможным около 5,0 суток. Новорожденные, родившиеся у женщин этой подгруппы (IB), вошли в подгруппу IBN – 134 ребенка. Четвертую подгруппуIIB составили 64 женщины, с ПРПО на сроках 28+0– 33+6 нед, медиана безводного промежутка до начала родов составила 6,0 ч. Новорожденные, родившиеся у женщин подгруппы IIB вошли в подгруппу IIBN – 79 детей. Динамический контроль за состоянием матери и плода проводили согласно приказа МЗ РФ №808 от 02.10.2009 г и N 572 н от 01.11.2012 г., действующим на момент наблюдения пациенток: проводили исследование кровотока в артерии пуповины, аорте и средней мозговой артерии плода, маточных артериях, КТГ, фетометрию, определяли ИАЖ. Лечебный комплекс состоял из антибактериальной терапии, проводимой полусинтетическими пенициллинами, или цефалоспоринами III поколения в течение 7 суток. Профилактика синдрома дыхательных расстройств плода проводилась всем беременным, применяли дексаметазон в курсовой дозе 24 мг со срока гестации 24 нед. У трети пациенток IIгруппы курс профилактики не был проведен в виду малого срока гестации, а также отсутствия достаточного времени с момента ПРПО до родов, у остальных профилактика РДС плода была проведена раньше в связи с угрозой ПР. Новорожденные обследовались неонатологами по общепринятой методике. После рождения оценивали степень тяжести дыхательных расстройств по шкале Сильвермана, изучали антропометрические данные и степень перинатального поражения ЦНС. Всем новорожденным проводили дополнительные обследования: нейросонографию, ультразвук внутренних органов, эхокардиографию (ЭХО – КГ), по показаниям рентгенографию органов грудной клетки.

Статистическая обработка материала проводилась методами, принятыми медицинской статистикой с использованием пакета прикладных программ IBM SPPS Statistics (США), версия 21. Каждая из сравниваемых совокупностей количественных данных оценивалась на предмет соответствия ее распределения закону нормального распределения. В случае подтвержденного нормального распределения проводился расчет средних арифметических величин (M) и стандартных отклонений (σ), границы 95% доверительного интервала, сравнение средних величин проводили с помощью t-критерия Стьюдента. Совокупности количественных показателей, распределение которых отличалось от нормального, описывались при помощи значений медианы (Ме) и нижнего и верхнего квартилей (Q1-Q3), анализ проводился с помощью методов непараметрической статистики, использовался U-критерий Манна-Уитни. При сравнении относительных показателей статистическая значимость оценивалась при помощи критерия χ2 Пирсона, при этом если число ожидаемого признака было меньше 10 при анализе четырехпольных таблиц, то использовали критерий хиквадрат (χ²) с поправкой Йейтса, при частотах меньше 5 – двусторонний точный критерий
Фишера. Для оценки связи фактора риска с изучаемым явлением вычисляли величину отношения шансов (ОШ) с 95%-ным доверительным интервалом (95% ДИ).

Результаты исследования и обсуждение. У исследуемых 285 женщин с осложненной преждевременным разрывом плодных оболочек (ПРПО) беременностью, родились 318 детей. Доля пациенток с многоплодной беременностью при сверхранних ПР на сроках 22+0– 27+6нед, произошедших в первые часы после излития вод, составила -14,6% (13 случаев), при пролонгировании беременности, ранних ПР на сроках 28+0–33+6, многоплодная беременность встречалась значительно реже - 6,2% (12 случаев).
Различия были статистически значимыми (p=0,036), что указывает на более высокую частоту развития преждевременных родов в ближайшие часы после излития вод при многоплодной беременности. Полученные результаты согласуются с данными литературы, во многих работах показано, что недоношенная многоплодная беременность, осложнённая ПРПО, характеризуется более коротким латентным периодом [19,17]. По возрастному составу пациенток в подгруппах сравнения различий не выявлено: IА - 31,37л±6,04, IIА-29,93±5,19, IB- 29,3±5,94, IIB-27,86±6,3. Также не установлено значимых различий по уровню образования, территории проживания, профессиональной принадлежности в сравниваемых подгруппах.
Анализ соматической патологии у женщин групп сравнения установил более выраженный отягощенный анамнез в подгруппах, где родовая деятельность развилась сразу после ПРПО, что позволяет рассматривать хронический пиелонефрит у беременных на сроках ранних и сверхранних преждевременных родов (ПР), как фактор внутриамниотической инфекции, следствием которой мог быть ПРПО с развитием родовой деятельности. Также сердечно-сосудистая патология в виде гипертонической болезни, нейоциркуляторной дистонии и метаболических нарушений у беременных с ожирением встречались чаще природах начавшихся в ближайшие часы после излития вод (табл. 1).

Экстрагенитальную патологию неинфекционной природы вероятно можно рассматривать как неблагоприятный фон для пролонгирования беременности. Из акушерско-гинекологического анамнеза выявлено, что пациентки, родившие в первые 2 ч после ПРПО на сроке сверхранних ПРи в первые 6 ч на сроке ранних ПР имели больше факторов риска внутриамниотического инфицирования по сравнению с пациентками у которых были условия для пролонгирования беременности (табл. 2).

В качестве возможных причин развития родовой деятельности в первые 2 часа после ПРПО на сроке сверхранних ПР и отсутствия условий для пролонгирования беременности, явились хронический сальпингоофорит, хронический эндометрит, неразвивающаяся беременность, которая сегодня ассоциируется во всех случаях с хроническим эндометритом , самопроизвольные выкидыши, а также наличие более 2-х артифициальных абортов в анамнезе также предполагают у преимущественного большинства хронический воспалительный процесс в матке (табл. 2).

При развитии ранних ПР в первые 6 часов после ПРПО у беременных установлены те же самые причины, (табл. 2) кроме того имел место высокий паритет и преждевременные роды в анамнезе, при которых часто наблюдается несостоятельность шейки матки и большая вероятность восходящей инфекции, инфицирования плодных оболочек и преждевременного их разрыва, что и способствовало развитию родовой деятельности после излития околоплодных вод (табл. 2).
Вероятность восходящей инфекции у женщин при сверхранних ПР, которые начались в первые 2 часа после ПРПО подтверждает большая частота у них при течении беременности такой патологии, как ИЦН, неспицифический вагинит, инфекции передающиеся половым путем (хламидиоз, микоплазмоз, уреаплазмоз) и длительно текущая угроза прерывания беременности, которая чаще является следствием инфекции (табл. 3).

Результаты наших исследований подтверждаются данными литературы, в которых именно угроза прерывания беременности в 1 и 2 триместрах, вагиниты, ИЦН являются частыми осложнениями течения беременности, закончившейся ПР [10,18].
Помимо вышеуказанных осложнений также чаще регистрировалась бессимптомная бактериурия, что согласуется с данными литературы, установившими связь бессимптомной бактериурии с такимиосложнениями, как ПР, гипотрофия новорожденного, антенатальная гибель плода [15,6].
У женщин с ранними ПР, начавшимися в первые 6 часов после излития вод не только инфекция являлась причиной осложнений, дополнительными факторами преждевременно начавшихся родов после излития вод явились умеренная преэклампсия, многоплодие, при этом беременные этой группы чаще болели ОРВИ (табл 3). На сегодняшний день основными причинами спонтанных ПР ВОЗ определяет многоплодие, инфекцию и некоторые соматические заболевания такие как артериальная гипертензия и диабет. Проведенное ультразвуковое исследование на момент ПРПО убеременных со сверхранними ПР, начавшимися в первые 2 часа после излития вод подтвердило внутриамниотическую инфекцию ультразвуковыми критериями: у беременных чаще наблюдались утолщение плаценты,наличиекальцинатов в плаценте, выраженное маловодие (уменьшение ИАЖ менее 40 мм) и укорочение шейки матки менее 15 мм (табл.5).

Сегодня доказано, что выраженное маловодиеи укорочение шейки матки ассоциируется с уменьшением времени до начала родовой деятельности [16], что можно использовать в качестве предикторов длительности латентного периода. У пациенток с ранними ПР, начавшимися через 6,0 часов с момента разрыва плодных оболочек, также установлены: маловодие, укорочение шейки матки, наличие кальцинатов в плаценте, которые можно рассматривать как причины развития родовой деятельности в ближайшие часы после излития, но ,при этом, отмечались ультразвуковые признаки плацентарной недостаточности -нарушение кровообращения в сосудах маточноплацентарного комплекса 1Б и 2 ст, задержка роста плода, расширение межворсинчатого пространства, неоднородность плаценты (табл.4), которые признаны в качестве маркеров ПН во многих публикациях [5]. Достаточно сложно, в этом случае проследить причинно –следственное влияние инфекции и плацентарной недостаточности, и вполне оправдано некоторые авторы рассматривают как единый симптомокомплекс, «инфекция и плацентарная недостаточность» с позиций неблагоприятного влияния на перинатальные исходы [3].

Латентный период был более длительным на более раннем сроке беременности (22+0–27+6нед), при котором пролонгирование беременности стало возможным на 1 неделю, медиана преждевременных родов составила 27 недель (IАN). При более позднем разрыве плодных оболочек насроке 28+0–33+6нед, пролонгированиебеременности позволило увеличить срок ПР лишь на 5 суток, медиана срока родов при этом составила 32 нед (IВN). Медиана срока сверхранних родов, начавшихся в первые 2 часа после излития вод составила 26 недель (IIАN), ранних преждевременных родов произошедших в первые 6 часов пришлась на срок 31 нед. (IIВN). (табл. 5). Были проанализированы результаты перинатальных исходов в подгруппах при пролонгировании беременности (IА, IВ) и при отсуствиитакой возможности в связи с развившейся родовой деятельностью в первые 2,0 часа (IIА) и в первые 6,0 часов после излития вод (IIВ). При анализе исходов, учитывали, что преимущественно причиной неблагоприятных перинатальных исходов явились – незрелость и/ били внутриамниотическая инфекция. Частота быстрых и стремительных родов была выше у беременных роды у которых произошли в первые часы после излития вод, как
при более ранних сроках беременности (IIА-в 24,2%), так и при более поздних(IIБ– 28,4%), по сравнению с женщинами беременность у которых была пролонгирована(IA-14,6 % и IB-18,2%) (р=0,048, и 0,038). Очевидно это обусловлено наличием ИЦН, которая достоверно чаще имела место при начавшихся родах после излития вод в обеих подгруппах (табл 3). Хориоамнионит (ХА) чаще регистрировался у женщин при безводном периоде в течении 7 суток наиболее ранних сроках беременности (подгруппа IА), его частота составила 35,3% случаев, по сравнению с женщинами у которых роды наступили через 2 ч после излития вод (IIA) - 18,2% (р=0,031). На сроках ранних ПР (подгруппа IБ) безводный период , как правило продолжался до 5 суток и не способствовал большей частоте развитияХА (28,6%) по сравнению cподгруппой IIВ, где роды начались через 6 часов после ПРПО (18,8%) (р=0,5).

Причиной более частого развития ХАна сроках СРПР вероятно явилась не только большая длительность безводного промежутка, но и более выраженная незрелость плода. По данным литературы частота острого ХА составляет 94 % между 21-й и 24-й неделями беременности, 40 % между 25-й и 28-й неделями, 35 % между 29-й и 32-й неделями [1]. При сравнительном анализе антропометрических данных новорожденных установлено, что дети при пролонгировании беременности на 1 неделю и родившиесяна сроке 27 нед (IАN) имели статистически значимо большую массу тела, окружность груди и головы по сравнению с детьми родившимися на сроке 26 недель в первые 2 часа после излития вод(IIАN). При пролонгировании беременности на 5 суток в подгруппах IВN и родившихся в первые 6 ч после излития вод - IIBN, антропометрические данные не различались (табл 6).

Пролонгирование беременности на 1 неделю в подгруппе IAN, вследствие чего роды пришлись на 27 недель, позволило снизить раннюю неонатальную в 2,9 раза и неонатальную смертность в 2,4 раза за счет синдрома дыхательных расстройств (СДР). В структуре неонатальной смертности частота СДР при пролонгировании беременности встречалась в 3,3 раза реже (табл 7).
Данный факт можно объяснить тем, что новорожденные при пролонгировании беременности рождались более зрелыми в морфофункциональном отношении, среди них антенатальная профилактика РДС кортикостероидами была проведена в 96,4% случаев, тогда как у пациенток в подгруппе сравнения лишь в 72,5% случаев (р<0,001), в виду отсутствия достаточного запаса времени для проведения полного курса. Полученные данные подтверждаются многими исследованиями как зарубежных таки российских авторов [12,8]. При пролонгировании беременности на 5 суток и более позднем сроке ПР на 32 неделе,в сравнении с родившимися в первые 6 часов на 31 неделе, летальность в раннем неонатальном и неонатальном периодах не имела различий, но в структуре неонатальной смертности удельный вес внутрижелудочковых кровоизлияний (ВЖК) был значимо меньшим (табл. 8).

Полученные данные вероятно можно объяснить большей частотой быстрых и стремительных родов в подгруппе со спонтанным началом родов в ближайшие часы после излития вод, а также меньшим гестационным возрастом детей на 1 неделю. Исследование структуры неонатальной заболеваемости недоношенных детей показало , что пролонгирование беременности в течение 1нед на сроках сверхранних ПР позволяет значимо снизить частоту тяжелой степени СДР, на сроках ранних ПР значимо повышает долю детей с отсутствием СДР (табл 9).

Продолжительность искусственной вентиляции легких (ИВЛ) среди выживших детей снижалась с достоверной значимостью в 5,2 раза при пролонгировании беременности на 1 неделю и сроком родов на 27нед (IAN) по сравнению с новорожденными, родившимся сразу после излития околоплодных вод на 26 нед беременности (II AN). Сравнительная оценка продолжительности ИВЛ у новорожденных с пролонгированием беременности на 5 суток и родившихся на сроке 32 нед(IВN) и у детей родившихся в первые 6 часов после излития вод на сроке 31 нед (II ВN)не имела различий (табл. 10).

Внутрижелудочковые кровоизлияния традиционно ассоциируются со сроком беременности и относятся к гестационно зависимому осложнению у недоношенных детей и являются не только причиной летальных исходов, но и отклонений нервно-психического развития, вплоть до развития ДЦП. Проведенный анализ позволил установить преимущества пролонгирования беременности при ПРПО. Припролонгировании беременности в течении 7 суток и родах на 27 неделе (IAN) у новорожденных шансы ВЖК II-IIIст снижались в 2,9 раза по сравнению с детьми родившимися в первые 2,0 часа после излития вод на сроке 26 нед (IIAN). Частота ВЖК II-IIIст у детей с пролонгированием беременности на 5 суток и родившихся на сроке 32 нед (IВN) по сравнению с детьми которые родились в первые 6 ч после излития вод на сроке 31 нед (II ВN) значимо не различалась (табл. 11). Наиболее значимым фактором риска неблагоприятного пери- и постнатального исхода, усугубляющим течение пневмопатий и патологии ЦНС, является ВУИ. Преобладающей клинической формой неонатальной инфекции при ПРПО, является пневмония[20]. По результатам нашего исследования среди детей родившихся на сроке 27 недель в результате пролонгирования беременности в течении 7 суток (IAN) и среди детей родившихся в первые 2 часа после излития вод на сроке 26 недель (II AN)внутриутробная пневмония была диагностирована у каждого третьего ребенка в подгруппе, без значимых различий.

Аналогичная тенденция прослеживалась и среди детей родившихся на сроках ранних ПР: пролонгирование беременности в течении 5 суток и родах на сроке 32 нед (IВN) не привело к повышению у детей частоты внутриутробной пневмонии, по сравнению с детьми родившимися в первые 6 часов после излития вод на сроке 31 нед (II ВN) (табл 12). Данный факт можно объяснить тем, что вероятной причиной начавшейся родовой деятельности в первые часы после ПРПО преимущественно
являлась внутриамниотическая инфекция, а на фоне длительного безводного периода имелась высокая вероятность ее развития. Таким образом, при преждевременных родах, осложнившимися ПРПО, необходимо учитывать преимущественно 2 фактора, оказывающих неблагоприятное влияние на перинатальные исходы : инфицирование и незрелость плода и новорожденного, которые необходимо всегда прогнозировать при преждевременном разрыве плодных оболочек на сверхранних и ранних сроках ПР.

Выводы:
1. Причиной развития сверхранних ПР в первые часы после ПРПО и неблагоприятных перинатальных исходов, прежде всего является инфекция. Причиной развития ранних ПР кроме инфекции могут быть: многоплодная беременность, плацентарная недостаточность и преэклампсия.

2. Пролонгирование беременности на 7 суток у беременных с ПРПО на сроках сверхранних ПР способствует рождению более «зрелых» детей, снижает раннюю неонатальную смертность в 2,9 раза, неонатальную в 2,4 раза за счет уменьшения частоты тяжелых форм СДР (в 3,3 раза); заболеваемость новорожденных ВЖКII-IIIст снижается в 2,9 раза, а также в 5,2 раза уменьшает среднюю продолжительность ИВЛ.
3. Пролонгирование беременности на 5 суток у пациенток с угрожающими ранними ПР снижает летальность новорожденных в результате ВЖК, увеличивает долю детей с отсутствием СДР.
4. Пролонгирование беременности и увеличение срока родов на 1 неделю при ПРПО в22+0–27+6 недель и на 5 суток при ПРПО в 28+0–33+6 недели не приводит к повышению инфекционной патологии детей.

Литература
1. Айламазян Э.К. Микробиота женщины и исходы беременности / Айламазян Э.К., Шипицина Е.В., Савичева А.М. // Журналъ акушерства и женских болѣзней. − 2016. − №4. − Том LXV. − С. 6-14.
2. Баев О. Р. Преждевременный разрыв плодных оболочек (Преждевременное излитие вод) : клиническое руководство / Баев О. Р., Васильченко О. Н., Кан Н. Е. и др. – Москва, 2013. – 35 с.
3. Байбарина Е.Н. Состояние здоровья новорожденных, родившихся у женщин с плацентарной недостаточностью и инфекцией / Байбарина Е.Н., Зубков В.В., Михайлова О.И., Тютюнник В.Л. // Российский вестник перинатологии и педиатрии. − 2009. − №5. − С. 14-19.
4. Егорова А.Т. Течение беременности и родов при спонтанном многоплодии и одноплодной беременности / Егорова А.Т., Руппель Н.И., Маисеенко Д.А., Базина М.И. // Научные ведомости Белгородского государственного университета. − Медицина. Фармация. − 2015. - №10(207). − С. 75-80.
5. Закурина А.Н. Новые подходы к ультразвуковой диагностике хронической плацентарной недостаточности / Закурина А.Н., Павлова Н.Г. // Журналъ акушерства и женскихъболѣзней. − 2014. – Т. LXIII. − С. 52-53.
6. Кравченко Е.Н. Распространенность, факторы риска, осложнения бессимптомной бактериурии у беременных/ Кравченко Е.Н., Гордеева И.А., Наумкина Е.В. // Мать и Дитя в Кузбассе. − 2014. − №2(57). − С. 66-70.
7. Макаров О.В. Преждевременный разрыв плодных оболочек: этиология, перинатальная патология, гнойно-септические осложнения / Макаров О.В., Козлов П.В., Иванников Н.Ю., Кузнецов П.А., Багаева И.И. // Вопросы гинекологии, акушерства и перинатологии. − 2014. − Т. 13. − №6. − С. 42-48.
8. Михайлов А.В. Ведение беременности, осложненной преждевременным излитием околоплодных вод при недоношенной беременности / Михайлов А. В., Дятлова Л. И., Рогожина И. Е. и др. // Акушерство и гинекология. –2014. –№ 2. – С. 67–73.
9. Стрюк Р.И. Артериальная гипертония как фактор риска осложненного течения беременности и неблагоприятных перинатальных исходов - анализ регистра беременных БЕРЕГ / Стрюк Р.И., Брыткова Я.В., Бернс С.А., Баркова Е.Л., Иванова Е.Ю., Гомова Т.А. // Кардиологический вестник. − 2018. − №1. − С. 16-22.
10. Care A.G. Predicting preterm birth in women with previous preterm birth and cervical length ≥ 25 mm / Care A. G., Sharp A. N., Lane S. et al. // Ultrasound Obstet. Gynecol. – 2014. – Vol. 43(6). – P. 681–686.
11. Fernandes G.L. Premature rupture of membranes before 28 weeks managed expectantly: maternal and perinataloutcomes in a developing country /Fernandes G. L., Torloni M. R., Hisaba W. J. et al. // J. Obstet. Gynaecol. – 2012. – Vol. 28. – P. 1–5.
12. Frenette P. Preterm prelabour rupture of membranes: effect of latency on neonatal and maternal outcomes / Frenette P., Dodds L., Armson B. A., Jangaard K. // J. Obstet. Gynaecol. Can. – 2013. – Vol. 5(8). – P. 710–717.
13. Kibel M. Outcomes of pregnancies complicated by preterm premature rupture of membranes between 20 and 24 weeks of gestation / Kibel M., Asztalos E., Barrett J. et al. // Obstet. Gynecol. – 2016. – Vol. 128(2). – P. 313–320.
14. Lorthe E. Impact of latency duration on the prognosisof preterm infants after preterm premature rupture of membranes at 24 to 32 weeks' gestation: a national population–based cohort study / Lorthe E., Ancel P. Y., Torchin H. et al. // J. Pediatr. – 2017. – Vol.182. – P. 47–52.
15. Mazor Dray E. Maternal urinary tract infection: is it independently associated with adverse pregnancy outcome?/ Mazor Dray E, Levy A, Schlaeffer F, Sheiner E// JMatern Fetal Neonatal Med. – 2009. – v. 22. – P. 124-32.
16. Mehra S. Transvaginal cervical length and amniotic fluid index: can it predict delivery latency following preterm premature rupture of membranes? / Mehra S., Amon E., Hopkins S.et al. // Am. J. Obstet. Gynecol. – 2015. – v. 212 (3). – P. 1–9.
17. Myles T.D. Preterm premature rupture of membranes: comparison between twin and singleton gestations / Myles T.D., Espinoza R., Meyer W., Bieniarz A. // J. Matern. Fetal Med. — 1997. —№6. — P. 159–163.
18. Nakubulwa S. Genital infections and risk of premature rupture of membranes in Mulago Hospital, Uganda: a case control study / Nakubulwa S., Kaye D. K., Bwanga F. et al. // BMC Res. Notes. – 2015. – v. 8. – P. 573.
19. Yu H. Perinatal outcomes of pregnancies complicated by preterm premature rupture of the membranes before 34 weeks of gestation in a tertiary center in China: a retrospective review / H.Yu, X. Wang, H. Gao et al. // Biosci. Trends. – 2015 – v. 9(1). – P. 35–41.
20. Wagner P. Outcome of pregnancies with spontaneous PPROM before 24+0 weeks' gestation / P. Wagner, J.Sonek, S. Mayr et al. // Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol. – 2016. – v. 203. – P. 121–126.