УДК 616.1-056.8(470.62-22)

Особенности распространенности поведенческих факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний в сельской популяции Краснодарского края  

¹Болотова Е.В., ²Комиссарова И.М.

¹ГБОУ ВПО «Кубанский государственный медицинский университет» Минздрава России.  350063, г. Краснодар, ул. Седина 4.

²МБУЗ МО СР «Северская ЦРБ», 353240 Краснодарский край, ст. Северская, ул. Базарная 15.

Резюме. Цель. Оценить особенность распространённости поведенческих факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний (ФР ССЗ) в сельской популяции Краснодарского края. Материалы и методы. Обследована популяционная выборка населения старше 18 лет, обратившихся по поводу профилактического осмотра, проживающих в сельской местности Краснодарского края. В исследование включены данные 2189 человек (54,0% женщин и 46,0% мужчин), средний возраст 47,72 ± 16,6 лет. Проведён опрос по критериям поведенческих факторов риска ССЗ с помощью анкет профилактического осмотра и стандартных вопросников международных методик: табакокурения; низкой физической активности (НФА); нерационального питания (НП) - избыточного потребления соли (ИПС), избыточного потребления сахара (ИП сахара), недостаточного потребления овощей и фруктов (НПОФ), отсутствия контроля за жирностью продуктов (ОКЖПП); избыточного употребления алкоголя. Статистическая обработка проведена с использованием программ Statistica 6.10.1 и SPSS. Данные представлены в виде M ± SD. Результаты исследования. Распространённость табакокурения составила 21,6%, НФА - 30,2%, НП - 50,8% (НПОФ - 35,2%, ИПС - 41,0%, ИП сахара - 39,2%, ОКЖПП - 50,1%), злоупотребления алкоголем - 17,8%. Анализ гендерных различий распространённости поведенческих факторов риска ССЗ выявилсреди мужчин достоверно более высокую распространенность табакокурения, злоупотребления алкоголем, НП (НПОФ, ИПС, ОКЖПП), а среди женщин - НФА и НП (ИП сахара). Заключение. Выявленные в нашем исследовании региональные особенности, следует учитывать при разработке и внедрении на региональном уровне профилактических программ (индивидуальных и групповых) с учётом специфики распространённости поведенческих ФР ССЗ.

Ключевые слова: поведенческие факторы риска, сердечно-сосудистые заболевания.

Контактное лицо: Болотова Елена Валентиновна – ГБОУ ВПО «Кубанский государственный медицинский университет» Минздрава России, кафедра терапии №1 ФПК и ППС, профессор, д.м.н. Адрес: 350087 г. Краснодар, ул. Бульвар Строителей, 73

Моб. телефон: +7-961-509-79-33. e-mail: bolotowa_e@mail.ru

Prevalence of behavioral risk factors for cardiovascular diseases in rural residents of Krasnodar Krai

¹Bolotova E.V.1, ²Komissarova I.M.2

¹Kuban State Medical University, 4, Sedina str., 350063, Krasnodar, Russian Federation

²Severskaya Central Regional Hospital, 15, Bazaar str., Severskaya st., 353240 Krasnodar Krai Russian Federation

Abstract. Aim of the study is to evaluate the prevalence of behavioral cardiovascular risk factors (CVRF) in rural population of Krasnodar Krai. Materials and Methods: The study population included rural residents of Krasnodar Krai over 18 years old referred to local medical facilities for preventive examinations. Data of 2189 respondents (54.0% of women and 46.0% of men, mean age 47±16.6 years) were included into the study. Standard international and local questionnaires were used to assess behavioral CVRF such as tobacco consumption (TC), low physical activity (LPA), unhealthy diet (UD), excessive salt intake (ESI), excessive sugar intake (ESGI), low vegetable and fruit consumption (LVFC), eating of fatty food (EFF) and harmful use of alcohol (HUA). The statistical analysis was done with Statistica 6.10.1 and SPPSS. All data were presented as M±SD. Results: The prevalence of TС was 21.6%, LPA – 30.2%, UD - 50.8% (LVFC - 35.2%, ES I- 41.0%, ESGI - 39.2%, EFF – 50.1%), НUA - 17,8%. The analysis of gender differences revealed that the prevalence of TC, HUA, UD (LVFC, ESI, TFF) was higher in men and LPA, UD (ESGI) was higher in women. Conclusion: Local peculiarities revealed in our study should be taken into account when developing regional preventive programs (individual and collective) considering specificity of the prevalence of behavioral risk factors for cardiovascular diseases.

Key words: behavioral risk factors, cardiovascular diseases

Contact person: Bolotova Elena Valentinovna -DM., Professor of the chair oftherapy, Kuban State Medical University. 73, Boulevard Builders str., 350087, Krasnodar, Russian Federation.  Mob. Telephone: + 7-961-509-79-3. e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Переченьсокращений

АГ - артериальная гипертония

АД - артериальное давление

ИК - индекс курильщика

ИКЧ - индекс курящего человека

ИМТ - индекс массы тела

ИПС - избыточное потребление соли

НП - нерациональное питание

НПОФ - недостаточное потребление овощей и фруктов

ОБ - окружность бедер

ОКЖПП - отсутствие контроля за жирностью пищевых продуктов

ОТ - окружностьталии

ОХС - общийхолестерин

СД2 - сахарный диабет 2 типа

ССЗ - сердечно - сосудистые заболевания

ФР - факторы риска

ХОБЛ - хроническая обструктивная болезнь легких

ЭССЕ-РФ - эпидемиология сердечно-сосудистых заболеваний и их факторов риска в регионах Российской Федерации

Введение. Первичная профилактика сердечно-сосудистых (ССЗ) и других хронических неинфекционных заболеваний является приоритетной задачей здравоохранения [1,6]. Основная цель профилактики ССЗ - предупреждение инвалидности и ранней смерти [9,7]. Необходимость совершенствования профилактической помощи населению, коррекции факторов риска, влияющих на здоровье и связанных с качеством жизни не вызывает сомнения. Особенно это важно в отношении ССЗ [10,12].Коррекция поведенческих факторов риска (ФР) является наименее затратным и одним из наиболее эффективных методов профилактической стратегии. К поведенческим факторам риска относят табакокурение, пищевые привычки, низкую физическую активность (НФА), чрезмерное употребление алкоголя. Курение является одним из основных ФР ССЗ и занимает по вкладу в сердечно - сосудистую смертность третье место после артериальной гипертензии и гиперхолестеринемии [13]. Научно-технический прогресс, развитие транспортной инфраструктуры, замена физического труда умственнымпривели к широкому распространению такого поведенческого ФР ССЗ, как НФА [18].В многочисленных исследованиях показано, что рациональное питание, потребление соли менее 5 г в сутки, свежих овощей и фруктов в соответствие с современными рекомендациями приводит к снижению сердечно - сосудистого риска и риска смерти от всех причин на 10-30% [17]. Вместе с тем, влияние как отдельных поведенческих ФР ССЗ, так и их сочетаний может в различных популяциях отличаться, что обусловлено особенностями образа жизни, питания и поведения. Исследования, посвященные оценке здоровья сельского населения, достаточно малочисленны, что определяет целесообразность изучения распространенности поведенческих ФР ССЗ на региональном уровне для оптимизированного планировании профилактических мероприятий.

Поэтому целью настоящего исследования явилась оценка особенностей распространённости поведенческих факторов риска сердечно - сосудистых заболеваний в сельской популяции Краснодарского края.

Материалы и методы. Обследована популяционная выборка населения старше 18 лет, обратившихся по поводу профилактического осмотра, проживающих в сельской местности Краснодарского края. В исследование включены данные 2189 человек (54,0 % женщин и 46,0 % мужчин), средний возраст 47,72 ± 16,6 лет (мужчины - 46,27 ±1 5,8 лет, женщины - 48,95 ± 17,2 лет; p < 0,0001). Выполнено измерение артериального давления (АД), окружности талии и бёдер (ОТ и ОБ), расчет индекса массы тела (ИМТ). В сыворотке крови пациентов определяли уровень общего холестерина (ОХС), липопротеидов низкой плотности (ЛПНП), липопротеидов высокой плотности (ЛПВП), триглицеридов (ТГ), глюкозы. Обследованные были разделены на 6 групп: 18 - 25 лет, 26 - 35 лет, 36 - 45 лет, 46 - 55 лет, 56 - 65 лет, старше 65 лет. По уровню образования выделяли лиц со средним, средне - специальным и высшим образованием.

Проведена оценка следующих поведенческих ФР ССЗ: табакокурения; низкой физической активности (НФА); нерационального питания (НП) - избыточного потребления соли (ИПС), избыточного потребления сахара (ИП сахара), недостаточного потребления овощей и фруктов (НПОФ), отсутствия контроля за жирностью продуктов (ОКЖПП); избыточного употребления алкоголя.Поведенческие факторы риска оценивались опросным методом на основании унифицированного вопросника, включенного в основную анкету диспансеризации и профилактического осмотра [14]. К потребляющим табак относили лиц, выкуривающих хотя бы одну сигарету в сутки или бросивших курить менее 1 года назад. Для курильщиков рассчитывали индекс курящего человека (ИКЧ) в «пачках-лет» и индекс курения (ИК), проводили оценку степени мотивации к отказу от курения,оценку степени никотиновой зависимости (теста Фагерстрема) [2]. Физическую активность оценивали, как низкую, когда ходьба в умеренном или быстром темпе (включая работу до места работы и обратно) занимала менее 30 минут в день. Оценку НП проводили по следующим критериям: ИП сахара считали употребление 6 кусков (чайных ложек) и более сахара, мёда и других сладостей в день; ОКЖПП считали, когда обследуемый не обращал внимания на содержание жира и холестерина в продуктах при покупке и приготовлении; НПОФ расценивалось при употреблении овощей и фруктов реже, чем 1 раз в день или менее 400 г (не считая картофель). Чрезмерным употребление алкогольных напитков расценивалось, когда доза алкоголя в пересчете на чистый этанол превышала для мужчин 30 мл, для женщин 20 мл [3]. ИПС оценивали по критериям ВОЗ [16].

Исследование выполнено в соответствии со стандартами надлежащей клинической практики (GoodClinicalPractice) и принципами Хельсинской Декларации. Протокол исследования был одобрен локальным этическим комитетом. До включения в исследование у всех пациентов было получено письменное информированное согласие.

Статистическая обработка материалов проведена с использованием программ Statistica 6.10.1 и SPSS. Данные представлены в виде M±SD. Оценка достоверности различий в результатах исследования проводилась с помощью параметрического критерия Стьюдента (t) и непараметрических критериев χ², Колмогорова-Смирнова, F - критерия Фишера. Выполнен корреляционный анализ с вычислением коэффициента корреляции по методу Пирсона. Критическим уровнем статистической значимости считался p < 0,05.

Результаты исследования. Распространённость табакокурения в сельской популяции Краснодарского края составила 21,6 %,средний возраст курильщика - 44,8 ± 14,3 лет (у мужчин - 47,7 ± 13,9 лет, у женщин – 39,1 ± 13,1 лет). При анализе гендерных различий установлено, что мужчины курят в 2,3 раза чаще женщин - 31,1 % vs 13,4 %; (χ² = 100,40; p < 0,0001). Различия в распределении курильщиков по возрастным категориям были статистически значимы (χ² = 73,505; p < 0,0001). Наибольшая распространённость курения среди мужчин выявлена в возрастной группе 46 - 55 лет (50,6 %), среди женщин - в возрастной группе 36 - 45 лет (24,0 %) (рис.1). 

Средний стаж курения составил 15,7 ± 9,8 лет; среди курящих мужчин стаж курения был достоверно выше (19,3 ± 9,6 лет vs 8,7 ± 5,8 лет у женщин; р < 0,0001). Среднее количество выкуриваемых сигарет у мужчин было достоверно выше (13,9 ± 6,5 vs 9,3 ± 3,5 у женщин; p < 0,0001). Большинство курильщиков (55,5 %) выкуривали от 10 до 20 сигарет в день; от 5 до 10 - 29,9 %; от 20 до 40 - 14,6 %. ИКЧ составил 12,3 ± 10,8 «пачка/лет» (у мужчин - 15,3 ± 11,6 и у женщин 6,3 ± 5,7 «пачка/лет»; р < 0,0001). ИК среди обследованных составил 148,42 ± 69,8;у мужчин ИК был достоверно выше (167,12 ± 78,18 vs 111,62 ± 42,4 у женщин; р < 0,0001). Максимальная распространённость курения (37,1 %) выявлена среди лиц с избыточным ИМТ (χ² = 37,45; p < 0,0001), среди мужчин - 40,6 и женщин - 30,2 % (χ² = 37,45; р < 0,0001). С повышением уровня образования распространенность курения снижалась: с высшим образованием число курящих составило 16,3 % (мужчин и женщин 19,5 % и 10,1 % соответственно; χ² = 4,97; p = 0,026), со средне-специальным - 22,2 % (мужчин - 29,2 %; женщин - 18,1 % (χ² = 15,25; p < 0,0001), со средним образованием - 21,9 % (35,8 % и 9,7 % соответственно (χ² = 8,78; p = 0,003).

Проанализирована структура никотиновой зависимости и степени мотивации к отказу от курения (табл.1).Согласно теста Фагерстрема, слабая никотиновая зависимость достоверно чаще регистрировалась среди женщин, чем среди мужчин (86,8 % и 44,4 % соответственно; χ² = 78,12; р < 0,0001). Средняя и высокая никотиновая зависимость достоверно чаще встречалась среди мужчин (39,6 % и 11,3 %; χ² = 40,13; р < 0,0001; 16,0 % и 1,9 %; χ² = 17,38; р < 0,0001 соответственно). Большая часть курильщиков (80,5 %) имела высокую степень мотивации к отказу от курения, как среди мужчин, так и среди женщин (72,8 % и 95,6 % соответственно; χ² = 34,78; р < 0,0001), слабую степень мотивации - 15,9 % обследованных, (22,7 % мужчин и 2,5 % женщин; χ² = 32,08; р < 0,0001), отсутствие мотивации - 3,6 % курильщиков (4,5 % мужчин и 1,9 % женщин; χ² = 2,03; р = 0,15).Индекс курения выше 140 с крайне высоким риском развития выявлен у 11,2 % обследованных (16,0 % мужчин, 1,9 % женщин; χ² = 17,38; р < 0,0001).

По результатам нашего исследования, НФА выявлена у 30,2 % обследованных, достоверно чаще встречалась среди женщин (35,9 % vs 23,6 % у мужчин; χ² = 39,41; р < 0,0001) с наибольшей распространённостью среди лиц с ожирением III ст. (93,3 %) против 5,2 % у лиц с избыточным ИМТ и  2,3 % - с нормальным ИМТ (χ²  = 370,077;  р < 0,0001). С возрастом распространённость НФА достоверно увеличивалась и максимальных показателей достигала в возрастной группе 56 - 65 лет (45,5 %). Среди мужчин максимальная распространённость НФА регистрировалась в возрасте 56 - 65 лет (37,1 %), среди женщин - в возрасте 46 - 55 лет (53,5 %) (χ² = 55,207;  р < 0,0001). В зависимости от уровня образования НФА достоверно чаще регистрировалась среди лиц со средним образованием - 46,7 % против лиц со средне - специальным и высшим образованием - 21,2 % и 9,7 % соответственно (χ2 = 69,50;  р < 0,0001).

Нерациональное питание (НП) было зарегистрировано почти у каждого второго обследованного (50,8 %), в том числе у мужчин - 54,5 %, у женщин - 47,7 % (χ² = 10,052;р = 0,002). Наиболее часто нарушали основные принципы рационального питания лица старше 65 лет - 75,0 % (80,9 % мужчин и 71,8 %). В возрасте 18 - 25 лет НП выявлено у 21,1 % обследованных; 26 - 35 лет - у 30,5 %; 36 - 45 лет – у 34,2 %; 46 - 55 лет - у 63,0 %; 56 - 65 лет – у 72,4 %. Достоверно чаще НП регистрировалось среди лиц с ожирением I, II и III степени – 85,0 %; 98,6 % и 100,0 % соответственно, против лиц с нормальным и повышенным ИМТ - 11,1 % и 29,3 % (χ² = 282,13; р < 0,0001). Выявлена достоверная прямая корреляция НП с возрастом (r = 0,403; р < 0,0001). Распространённость НП снижается с повышением уровня образования. Так, среди лиц с высшим образованием выявлено 28,2 % обследованных с НП (χ² = 101,08; р < 0,0001), со средне-специальным - 40,5 % (χ² = 51,34 р < 0,0001), со средним - 69,3 % (χ² =249,77; р < 0,0001). Выявлена прямая корреляционная зависимость между распространённостью НП и заболеваниями, ассоциированными с высоким риском сердечно - сосудистых осложнений: с ИБС (r = 0,304; p < 0,0001); АГ (r = 0,559; p < 0,0001); СД2 (r = 0,240; p < 0,0001). Особенности НП среди обследованных представлены на рис. 2. ИПС выявлено у 41,0 % обследованных (45,4 % мужчин и 37,3 % женщин; χ² = 14,92; р < 0,0001); максимальный показатель ИПС зарегистрирован в возрастной группе старше 65 лет - 68,0 % (69,1 % мужчин и 67,5 % женщин; χ² = 123,18; р < 0,0001). С повышением величины ИМТ количество лиц с ИПС достоверно увеличивалось, максимальная распространённость ИПС зарегистрирована среди лиц с ожирением III ст. - 90,0 % (82,9 % мужчин и 92,7 % женщин соответственно (χ²=202,05; р<0,0001). В группе лиц с ИПС достоверно чаще регистрировались заболевания, ассоциированные с высоким риском сердечно-сосудистых осложнений, таких как АГ - 78,7 % (χ² = 993,75; р < 0,0001); ИБС - 75,6 % (χ² = 249,43; р < 0,0001), СД2 - 81,7 % (χ² = 161,29; р < 0,0001). ИП сахара выявлено у 39,2 % обследованных (34,0 % мужчин и 43,6 % женщин; χ² = 21,12; р < 0,0001). С возрастом этот показатель достоверно увеличивался (χ² = 295,68; р < 0,0001) и достиг максимальных показателей (62,9 %) в возрастной группе 56 - 65 лет, среди мужчин и женщин 54,1 % и 70,0 % соответственно (χ² = 86,81; р < 0,0001), а старше 65 лет снижался до 53,4 %. Возрасте 18 - 25 лет распространённость ИП сахара и других сладостей составила - 17,4 %, 26 - 35 лет - 19,7 %, 36 - 45 лет - 24,7 %, 46 - 55 лет - 51,3 %. С повышением ИМТ распространённость лиц с ИП сахара достоверно увеличивалась: у лиц с нормальным ИМТ - 0,6 %, с избыточным ИМТ - 7,2 %; с ожирением I ст - 79,6 %; II ст - 98,6 %; III ст - 100,0 % (χ² = 1565,15; р < 0,0001). По данным нашего исследования, НПОФ выявлено у 35,2 % обследованных, в том числе у мужчин - 40,7, у женщин - 30,5 % (χ² = 24,51; р < 0,0001). С возрастом этот показатель достоверно увеличивался (χ ² = 241,32; р < 0,0001), как среди мужчин (χ²  = 99,61; р < 0,0001), так и среди женщин (χ² = 170,12; р < 0,0001) и максимальных показателей достиг в возрастной группе старше 65 лет - 54,6 % (62,5 % мужчин и 50,4 %женщин). Число лиц с НПОФ достоверно увеличивалось с повышением ИМТ (χ² = 1000,15; р < 0,0001) и было максимальным среди лиц с III ст ожирения - 82,7% (100,0 % мужчин и 76,1 % женщин; χ² = 436,40; р < 0,0001). Среди лиц с нормальным ИМТ НПОФ зарегистрировано у 2,9 % обследованных (7,9 % мужчин, у женщин НПОФ не зарегистрировано), с избыточным ИМТ - у 11,8 % (19,3 % мужчин и 1,8 % женщин; χ² = 56,51; р < 0,0001), с ожирением I ст – у 65,8 % (74,5 % мужчин и 56,5 % женщин; χ² = 11,25; р < 0,0001), с ожирением IIст - 83,1% (100,0 % мужчин и 77,4 % женщин; χ² = 14,13; р < 0,0001). Среди больных АГ НПОФ выявлено у 61,5% обследованных (χ² = 516,02; р < 0,0001), с ИБС – у 68,8 % (χ² = 249,84; р < 0,0001), с СД2 – у 68,1 % (χ² = 63,07; р < 0,0001). Согласно полученным нами данным, ОКЖПП обнаружено у 50,1 % обследованных (56,0 % мужчин и 45,1 % женщин; χ² = 25,48; р < 0,0001), этот показатель достоверно увеличивался с возрастом (r = 0,356; p < 0,0001). В возрасте 18 - 25 лет ОКЖПП выявлено у 23,1 %; 26 - 35 лет - у 29,6 %; 36 - 45 лет – у 37,8 %; 46 - 55 лет – у 64,0 %; 56 - 65 лет – у 70,5 %; старше 65 лет - 68,3 % (χ² = 93,37; р < 0,0001). Максимальный показатель ОКЖПП зарегистрирован среди лиц с ожирением III ст - 97,3 % (χ² = 1049,21; р < 0,0001). Среди пациентов с АГ 75,7 % не контролировали жирность пищевых продуктов (χ² = 445,54; р < 0,0001), с ИБС – 80,2 % (χ² = 183,19; р < 0,0001), с СД2 – 82,6 % (χ² = 99,78; р < 0,0001).          

Злоупотребление алкоголем достоверно чаще регистрировалось среди мужчин (24,2 % vs 12,4 % женщин; χ² = 51,08; р < 0,0001). Максимальная доля лиц, злоупотребляющих алкоголем среди мужчин, зарегистрирована в возрастной группе 46 - 55 лет – 37,1 % (χ² = 62,57; р < 0,0001), среди женщин в возрасте 36 - 45 лет - 21,8 % (χ² = 36,22; р < 0,0001), далее с возрастом распространённость злоупотребления алкоголем уменьшалась и в возрасте старше 65 лет составила 8,0 % (14,7 % мужчин и 4,4 % женщин соответственно; χ² = 65,22; р<0,0001).  Наибольшая распространённость злоупотребления алкоголем зарегистрирована среди лиц с избыточным ИМТ - 23,3 % (28,3 % мужчин и 16,7 % женщин; χ² = 59,75; р < 0,0001). Выявлена достоверная обратная корреляция между злоупотреблением алкоголем и уровнем образования (r = - 0,062; р = 0,004), обратная корреляция между злоупотреблением алкоголя и возрастом (r = - 0,126; р < 0,0001).

Обсуждение. Полученные нами данные о распространенности поведенческих ФР ССЗ в сельской популяции Краснодарского края, в целом, сопоставимы как с общероссийскими данными, так и с аналогичными показателями в отдельных регионах РФ.Так, распространённость табакокурения (21,6 %) сопоставима с общероссийскими показателями исследования ЭССЕ-РФ (2014) - 23,5 %, Томска (19,1 %), Санкт-Петербурга (24,7 %) [5], Японии (22 %) [19], но достоверно ниже, чем среди жителей Алтайского края (37,1 %) [11], Рязанской области 34,6 % [4], Франции - 36 % (39 % среди мужчин и 32 % среди женщин); Германии - 30 % (35 % и 25 %); Бельгии - 27 % (31 % и 23 % соответственно) [19].

Частота НП, выявленная нами у каждого второго обследованного (50,8 %) сопоставима с аналогичным показателемсреди посетителей Центров здоровья Томской области в 2010 - 2011 гг. (59,4 %) [15]. Вместе с тем, согласно обобщённым результатам диспансеризации взрослого населения РФ за 2013 год распространенность НП составила 25,5 %, что в 2 раза ниже, чем в сельской популяции Краснодарского края [8]. Основными продуктами, входящими в ежедневный рацион питания наших обследованных, являлись хлеб, картофель, крупы, макаронные изделия, сахар и другие сладости, доля которых, в среднем, составила 81,0 % от суточного рациона питания, что способствовало повышению ИМТ. Выявленная нами обратная корреляционная зависимость между НП и уровнем образования сопоставима с данными других исследований, и обусловлена более высокой информированностью лиц с высшим образованием по вопросам здорового питания и образа жизни [8].

Показатели распространённости НФА в нашем исследовании были несколько ниже, чем в исследовании ЭССЕ-РФ (2014) - 30,2 % (35,9 % - среди женщин и 23,6 % среди мужчин) против 38,8 % (40,8 % и 36,1 % соответственно) [5]. По данным ВОЗ, НФА увеличивается с повышением уровня дохода. В развитых странах показатели НФА в 2 раз выше, чем странах с низким уровнем развития. Распространённость НФА в Японии составила 65,3 %, в Бельгии - 46,6 %, в США - 43,2 %, во Франции - 33,0 %, в Германии - 30,4 %. Распространённость НФА во многих странах мира выше у женщин - на 1 - 2 % в Японии и Германии, на 15 % - в США [18].

Выявленные в нашем исследовании различия в распространенности поведенческих ФР ССЗ, по нашему мнению, обусловлены не только уровнем доходов, климатическими факторами (тёплый мягкий климат Краснодарского края), но и с образом жизни сельского населения - работа на приусадебных участках, занятие животноводством и птицеводством, менее развитой транспортной инфраструктурой.

Заключение. Таким образом, результаты проведенного нами исследования продемонстрировали сопоставимую со среднероссийскими показателями распространенность большинства поведенческих ФР ССЗ среди сельской популяции Краснодарского края: табакокурения (21,6 %); злоупотребления алкоголем (17,8 %). Вместе с тем, выявлены и специфичные для данного региона особенности распространенности таких поведенческих ФР ССЗ, как более высокая распространенность НП (50,8 %), и более низкая - НФА (30,2 %). Установлены достоверные гендерные различия распространённости поведенческих ФР ССЗ: среди мужчин чаще регистрировалось табакокурение, злоупотребление алкоголем, НП (НПОФ, ИПС, ОКЖПП), а среди женщин - НФА и НП (ИП сахара).Выявленные в нашем исследовании региональные особенности необходимо учитывать при разработке и внедрении на региональном уровне профилактических программ (индивидуальных и групповых) с учётом специфики распространённости поведенческих ФР ССЗ.

Список литературы

1.                   Бойцов С. А. От профилактической кардиологии к профилактике неинфекционных заболеваний в России. / Бойцов С. А., Оганов Р. Г. // Российский кардиологический журнал. - 2013. —  № 4. — С. 6—13.

2.                   Бойцов С.А. О направлении Методических рекомендаций "Оказание медицинской помощи взрослому населению по профилактике и отказу от курения. / Бойцов С.А. // Письмо МЗ и социального развития РФ от 5 мая 2012 года N 14-3/10/1-2817.

3.                   Бойцов С. А. «Профилактика хронических неинфекционных заболеваний» / Бойцов С. А., Чучалин А. Г. // Российские рекомендации. Кардиоваскулярная терапия и профилактика 2013. - № 4. - С. 7-72.

4.                   Бойцов С. А. Факторы риска неинфекционных заболеваний населения Рязанской области (по данным исследования МЕРИДИАН-РО как пилотного проекта исследования ЭССЕ-РФ. / Бойцов С. А., Филиппов Е. В., Шальнова С. А. и др. // Профилактическая медицина 2013. — Т. 16. - № 6. — С. 48—54.

5.                   Баланова Ю. А. Распространенность поведенческих факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний в российской популяции по результатам исследования ЭССЕ. / Баланова Ю. А., Концевая А. В., Шальнова С. А. и др. // Профилактическая медицина 2014. — № 5. — С. 42-52.

6.                   Гапонова Н.И. Артериальная гипертензия, осложненная гипертоническими кризами: частота выявления и особенности течения в Москве / Гапонова Н.И., Абдрахманов В.Р., Чумакова Е.А. // Дневник Казанской медицинской школы - 2013. - №2. – С. 51-55.

7.                   Дроздецкий С.И. Сравнительная оценка влияния двух режимов антигипертензивной терапии на артериальную ригидность / Дроздецкий С.И., Кучин К.В., Тихомирова Ю.Р. // Дневник Казанской медицинской школы - 2015 - №9– С. 7-17.

8.                   Еганян Р. А. «Методологические аспекты выявления и коррекции алиментарно-зависимых факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний в ходе диспансеризации определённых групп взрослого населения России». / Еганян Р. А., Калинина А. М., Карманова Н. С. и др. // Профилактическая медицина. - 2015. —  Т. 18. —  № 1. —  С. 25-34.

9.                   Европейские клинические рекомендации по профилактике сердечно - сосудистых заболеваний (пересмотр 2012). Российский кардиологический журнал. - 2012. - № 4. — 96 с. приложение 2.

10.                ИксановаГ.Р.  К вопросам изучения состояния здоровья населения и возможности профилактики сердечно-сосудистых заболеваний. / ИксановаГ.Р., Ибрагимова Г.Я., Волевач Л.В.//Дневник казанской медицинской школы. — 2013. — № 3. — С. 23 — 29.

11.            Неупокоева Р. В. «Распространённость факторов риска сердечно - сосудистых заболеваний среди сельских жителей Алтайского края». / Неупокоева Р. В., Осипова И. В., Шальнова С. А. и др. // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. - 2015. —  14 (март) — С. 165-166.

12.            Остроумова О.Д. Головной мозг как орган мишень артериальной гипертензии / О.Д. Остроумова, Е.А. Смолярчук, О.А. Поликарпова // Фарматека. — 2010. — № 20. — С. 45-50.

13.                Погосова Н. Г. Контроль факторов риска развития сердечно - сосудистых заболеваний: консультирование по отказу от курения. / Погосова Н. Г., Аушева А. К., Курсаков А. А. и др. // Кардиология. - 2014. — № 12. — С. 80—85.

14.                Приказ Министерства здравоохранения Российской Федерации № 1011н «Об утверждении порядка проведения профилактических медицинских осмотров» от 06.12.12.

15.                Старовойтова Е. А. Распространенность основных факторов риска хронических неинфекционных заболеваний среди посетителей центров здоровья Томской области. / Старовойтова Е. А., Кобякова Е. А., Куликов Е. С. и др. // Профилактическая медицина. - 2013. — № 4. — С. 40—44.

16.                Draft action plan for the prevention and control of noncommunicable diseases 2013–2020 (provisional agenda item 13.2, 6th May, 2013, A66/9. WHO, Geneva. (http://apps.who.int/gb/ebwha/pdf_files/WHA66/A66_R10-ru.pdf).

17.                Follow-up to the Political Declaration of the High-level Meeting of the General Assembly on the Prevention and Control of Non-communicable Diseases WHA 66.10: Geneva, Switzerland. 27 May, 2013. (http://apps.who.int/gb/ebwha/pdf_files/WHA66/A66_R10-ru.pdf.ua=1).

18.                Global status report on noncommunicable diseases 2010/ URL: http://www.who.int //nmh/publications/ncd_report_full_en.pdf.

19.                WHO-Noncommunicable Diseases Country Profiles, 2014. (http://www.who.int/nmh/countries/en).

Рисунок 1. Распространённость курения среди курильщиков в зависимости от пола и возраста (в %).

Рисунок 2. Особенности питания в сельской популяции Краснодарского края (%).

Таблица №1

Структура никотиновой зависимости и степени мотивации к отказу от курения среди обследованных (%).

*   p - достоверность различий показателей между мужчинами и женщинами согласно     

     результатам теста χ².